Когда занавес открылсяОднажды китайские и турецкие художники решили соревноваться в мастерстве. Китайские художники говорили, что они являются самыми лучшими мастерами. А турецкие мастера считали, что самыми умелыми являются они. В итоге один султан устроил соревнование, чтобы выявить, кто же все-таки является лучшим.

Сначала турецкие мастера даже не хотели принимать участия в этом соревновании.

Китайцы же сказали:

 – Дайте нам одну комнату, мы будем в ней работать, а туркам дайте другую комнату, пусть они работают там.

И им отвели две комнаты, разделенные занавесями.

Каждое утро китайские художники приходили в запасники и брали краски различных цветов. Турецкие художники не просили ни красок, ни чего-то другого… “Для нас будет достаточно убрать грязь”, – говорили они.

В то время как китайцы рисовали красочную картину, турки занимались лишь тем, что чистили и штукатурили стену. Да так, что стена стала чистой и блестящей, как небосвод.

И вот, наконец, китайцы закончили свою картину. От радости забили в барабаны, таким образом известив султана о завершении работы.

Султан пришел и, увидев великолепный рисунок, сделанный китайскими мастерами, застыл в изумлении, пораженный этим зрелищем.

Затем он направился к туркам и захотел увидеть, что сделали они. Турки подняли занавес, разделявший две комнаты.

Тот изумительный рисунок, который сделали китайцы в противоположной комнате, отразился на стене, которую турки на протяжении нескольких дней штукатурили и лакировали.

Отразился таким, какой он есть, казалось даже, он стал еще прекраснее, настолько, что отражение рисунка на стене турецких мастеров буквально притягивало к себе взоры.

 

Влюбленные в Аллаха похожи на турецких мастеров из этого рассказа. У них нет книг, нет уроков, которые нужно выучить, нет мастерства, которое они могут показать.

Однако они очистили и отлакировали свои души поклонениями, благими делами. Спасли себя от зависти, алчности и жадности, ненависти. Их души чисты и свежи как зеркала. В них отражаются бесчисленные образы и прекрасные картины.

И они видны в них.